Эти художники нередко принадлежали к различным направлениям и стилям, но все они были объединены идеей свободного творчества, устремленного в будущее. В свое время они находились в вынужденной изоляции от мировой арт-сцены, однако их новаторский пафос и энергия поиска не могли остаться без внимания. Работы почти всех мастеров, находящихся в коллекции Музея AZ, еще в середине ХХ века попадали в крупнейшие мировые собрания: от МОМА в Нью Йорке до Центра Помпиду в Париже. Сегодня есть настоятельная потребность заново рассмотреть уникальные работы, оценить их потенциал и актуальность для будущих поколений.

Как отмечалось, молодое искусство 1950-60-х годов нередко сравнивают с русским авангардом 1910-20-х. Насколько это правомерно, рассуждает один из ведущих специалистов в этой области Андрей Сарабьянов:
Россия – страна контрастов. Это качество определило и основную характеристику искусства ХХ века, когда место «под солнцем», то есть рядом с властью, занимали то традиционное академическое (в более широком представлении – реалистическое), то разрушающее традиции новое (но не отрицающее фигуративность) искусство.
Метаморфозы определяют это время. Яркий пример – авангард . До революции он был маргинальным явлением, совершенно незамеченным современниками. Сразу же после революции стал востребован советской властью. Но как только у большевиков «руки дошли» до культуры, ситуация поменялась на противоположную – авангардисты были изгнаны со всех постов и должностей, а Отдел Изо Наркомпроса со Штеренбергом во главе закрыт (1920). Альянс авангарда с властью длился менее трёх лет. Затем авангард был забыт совершенно, никакого присутствия в художественном пространстве он не оставил.
Сталин умер в 1953-м. Страна хоронила вождя и плакала. На самом деле она хоронила не только вождя, но и целую эпоху. Не стало одного человека и пошатнулась и стала рушиться целая политическая система. Новая эпоха началась не сразу. 1956 год и ХХ съезд. Знаменитая речь Хрущёва о культе личности.
Общество отреагировало мгновенно. Правильно это время называют «оттепелью». Когда весной тает снег и оживает природный мир – так и тогда ростки нового сознания, нового мировоззрения, новой свободы стали пробиваться повсеместно. Появилась надежда на будущее, открылись невозможные ранее возможности, строились планы. В искусстве забурлила новая жизнь.
Ветер перемен остановить невозможно. Отдельные дуновения просачивались даже сквозь железный занавес и образовывали своё собственное воздушное течение. В период оттепели оно уже набралось силы и задувало мощным потоком.
Именно из этого потока возникло новое направление в искусстве, которое ещё не исследовано в достаточной степени. Его представителей называют и нонконформистами, и шестидесятниками, и «вторым авангардом», и «советским ренессансом». Каждое из этих названий по-своему справедливо и определяет какие-то грани явления, но исчерпывающего термина пока не найдено. Может быть термин «советский ренессанс» по своей парадоксальности в наибольшей степени выражает суть явления.
Но дистанцируемся от терминологии. Сравнение с классическим авангардом даёт интересные результаты и демонстрирует несомненное сходство. У авангардистов – полная маргинальность на ранних этапах, дальше издевательств общественное внимание не распространяется. Чтобы заставить о себе говорить, нужно применять радикальные методы. Скандальные выставки, общественный эпатаж с участием полицейских приставов и так далее. У шестидесятников почти тот же набор средств – «квартирные» выставки, участие милиции и прочих репрессивных органов, уничтожение произведений с помощью бульдозеров.
C точки зрения стилистической будет справедливым сказать, что авангардные традиции шестидесятники унаследовали в большей степени у европейского, чем у русского авангарда. Когда они начинали, русский авангард ещё был спрятан по запасникам, а западный – доступен в книгах и альбомах, привозимых из Европы. Но когда, наконец, дошла очередь и до русского авангарда, то с ним обнаружилось стилистическое родство, и даже в большей степени, чем с европейским.
Чтобы понять шестидесятников – нужно прочувствовать новизну их внутреннего горения, которое сохранялось, чтобы в один момент вспыхнуть новым огнём. Запреты только усиливали внутренний огонь. Они почувствовали себя поколением, которому всё доступно и всё возможно. Они почувствовали свою самоценность.
Сегодня становится всё яснее, что русское искусство ХХ века находилось в орбите европейского модернизма. Европоцентризм – как неотъемлемая и составная часть русского искусства – или был стилевой доминантой, или, напротив, вызывал бурное неприятие, но присутствовал постоянно. И никакие железные занавесы и политические противостояния не в силах изменить этой направленности русского искусства.
Для понимания, а уж тем более для исследования объектов искусства очень важную роль играет их географическое сосредоточение, будь то музей или частная коллекция. Напомним о Георгии Костаки – открытие русского авангарда стало возможным во многом благодаря ему, первому собирателю и неутомимому популяризатору. Но осуществить свою мечту – создать Музей русского авангарда – он так и не смог, поскольку условия того времени сделать это не позволяли.
С тех пор изменились и обстоятельства, и возможности. Созданный в Москве, Музей Анатолия Зверева совмещает музейные и научные функции. Он обладает прекрасной коллекцией художников-шестидесятников, на основе которой организует выставки-исследования, привлекающие не только умным и тонким подбором произведений, но и уникальным дизайном с применением самых современных аудио и видео технологий. Продуманность и последовательность культурных программ Музея Зверева рождает надежды, что в изучении искусства шестидесятников наступает новая эпоха.