Николай Каретников

Практически одновременно с Волконским открыл для себя новые способы сочинения музыки – для него это была классическая двенадцатитоновая техника Арнольда Шенберга, верность которой он сохранил до конца своей жизни и на основе которой он выработал свой стиль. Он не отказывался от тональности там, где она была оправдана замыслом, и интегрировал додекафонию с иными техниками музыкального письма, став одним из первых полистилистов в послевоенной музыке.

Судьба Каретникова – одна из самых драматичных в истории послевоенного авангарда. Испытав духовное перерождение, Николай Каретников сознательно отказался от статуса признанного и исполняемого советского композитора. Его внутренний выбор стал его творческой судьбой. Не желая идти на компромиссы ни в какой форме, он почти не был известен при жизни как автор произведений академических жанров. Инструментальные сочинения, оперы и духовные песнопения он писал практически «в стол», и его имя ассоциировалось в первую очередь с многочисленными прикладными работами – для театра и, особенно, для кино.

Автор оригинальной музыки:
«Скверный анекдот» (А. Алов, В. Наумов, 1966)
«Бег» (А. Алов, В. Наумов, 1970)
«Легенда о Тиле» (А. Алов, В. Наумов, 1976)
«Брод» (А. Добровольский, Г. Дульцев, 1987)
«Бесконечность» (М. Хуциев, 1990)
«Мелкий бес» (совместно с А. Беляевым, Н. Досталь, 1995)